|
В центре России, среди дремучих костромских лесов, на берегу Унжи, впадающей в Волгу, стоит старинный русский город Макарьев. Здесь в семье лесного объездчика родился Герой Советского Союза Юрий Смирнов. Любил мать Марию Федоровну и отца Василия Аверьяновича, слыл бесстрашным и смелым. Кто мог быстрее его пронестись в ледоход на льдине, проплыть на бревне во время лесосплава, проскакать стоя на лошади? А в школе учителя не могли нахвалиться его прилежностью. Особенно любил географию, мечтал всю землю увидеть.
А тут война... Василий Аверьянович ушел на фронт. От него приходили треугольнички из окопов Сталинграда. Юрий несколько раз приходил в военкомат и просился: «Возьмите. Хочу отцу помогать».
Ему отказывали каждый раз: «Воевать пока молод. А если хочешь помогать отцу, иди в ремесленное, учись на электросварщика. Очень необходимая специальность».
Юрий стал сварщиком и был направлен в Горький, на завод. Он ремонтировал танки.
А отцовские треугольнички вдруг перестали приходить, и однажды вместо них пришло страшное известие: «Погиб смертью храбрых».
Снова Юрий пошел в военкомат.
— Возьмите. Заменю отца...
И восемнадцатилетний Юрий Смирнов становится солдатом. Шло лето 1944 года. Враг откатывался назад, цепляясь с упорством обреченного за каждый выступ нашей земли. Наши части продвигались с боями вперед через сожженные, разоренные города и села, мимо виселиц и пепелищ, освобождая измученных неволей, но непокоренных русских людей.
В большой операции по освобождению города Орши танковому десанту нашей части было поручено перерезать шоссе, по которому фашисты подвозили в осажденный город вооружение и живую силу.
Выкликнули добровольцев для участия в десанте: весь строй сделал шаг вперед. Всех взять не могли. Командир роты гвардии старший лейтенант Зеленцов медленно шел вдоль строя, отбирая самых крепких и сильных на вид.
Он прошел мимо Юрия Смирнова.
— Товарищ гвардии старший лейтенант! — обратился молодой гвардеец.
— Нет, Смирнов, вы недавно из госпиталя, вам лучше остаться.
— Товарищ гвардии старший лейтенант, — настаивал Смирнов, — возьмите меня. Очень вас прошу. Я недавно книгу прочитал «Как закалялась сталь». Павел Корчагин тоже попросился бы в этот десант.
Командир роты был земляком Николая Островского. Раз комсомолец Смирнов хочет быть похожим на любимого героя советской молодежи, пусть идет. Тем более что в предыдущих боях он вел себя смело. Очень смело.
И командир роты разрешил.
Ночью танки на больших скоростях ворвались в расположение врага и пошли по тылам, сея панику и смерть. Обманными, отвлекающими врага маневрами шли танки к шоссе, ничем пока не обнаруживая главной своей цели.
Фашистское командование 78-й штурмовой дивизии всполошилось. Генерал-лейтенант фон Траут выслал отряды разведки с заданием любой ценой взять в плен десантника.
Ночью одна из его групп обстреляла наши танки, и, раненный, Юрий Смирнов упал с брони. Товарищи заметили его отсутствие, когда танки ушли далеко от места перестрелки...
Юрий был без сознания, фашисты подобрали его и доставили в штабной блиндаж. Допрос вел лично фон Траут.
Немецкий генерал видел перед собой молодого русского солдата. Солдат был небольшого роста и худой, совсем мальчишка. На щеке у него был шрам — след недавней раны. Свежая рана кровоточила и, видимо, причиняла сильную боль, потому что он сильно стискивал зубы, когда к ней прикасались. Генерал рассчитывал на быстрое окончание допроса.
В углу блиндажа за пишущей машинкой сидел секретарь. Он аккуратно записывал вопросы генерала. Только вопросы! Без ответов — солдат молчал.
— Гут, — сказал фон Траут, потеряв терпение. — Русский не понимает хорошего обращения. Но он у меня заговорит...
Юрия Смирнова повалили на пол, выворачивая руки, сорвали одежду и стали бить шомполами. Со свистом врезались стальные прутья в тело, оставляя кровавые рубцы.
Генерал начал снова задавать вопросы.
— Сколько танков? Сколько пехоты на них? Куда идут? Какова цель десанта? — строчила пишущая машинка вслед за генералом.
И после каждого вопроса в строке всего два слова: «Он молчит, он молчит, он молчит...»
Допрос продолжался всю ночь.
Когда Юрий терял сознание, его обливали водой, делали ему укол и снова начинали истязать, жечь раскаленными докрасна шомполами, резать и колоть ножами. Но лишь молчание и презрительный взгляд комсомольца были ответом палачам.
А как им нужны были сведения, хотя бы одно слово, одна-единственная фраза, сорвавшаяся с его искусанных губ, — уж они бы поняли, как им действовать против неожиданного десанта русских!
Но советский солдат молчал.
В исступлении, поняв, что им ничего не добиться, они прибили его гвоздями к стене блиндажа.
А он молчал. Потому что не было таких мук на свете, которые заставили бы его, советского воина, забыть священную присягу, забыть о чести и стать предателем. Юрию Смирнову забили в голову ржавый гвоздь...
Десант, тайну которого сохранил Герой ценой своей жизни, выполнил поставленную задачу. Шоссе было перерезано, наступление наших войск развернулось по всему фронту, и немецкие части, теснимые все дальше и дальше однополчанами Юрия, не выдержав стремителдьного напора, побежали.
В панике бежала 78-я штурмовая дивизия. Не убежал далеко генерал-лейтенант Траут. Дрожали его руки, поднятые вверх под дулами автоматов, дрожали губы, палач долго не мог сказать ни слова.
А в страшном блиндаже у тела распятого героя стояли, сняв каски, солдаты.
— Он был прав, — сказал командир роты гвардии старший лейтенант Зеленцов, — он не слабее Павла Корчагина.
На столе, в углу, лежали солдатская книжка Юрия Смирнова, комсомольский билет и протокол допроса, в котором с немецкой аккуратностью были записаны вопросы генерала, а после каждого из них — одни и те же слова: «Он молчит. Он молчит. Он молчит...».
Весть о подвиге Юрия Смирнова и мученической его смерти молнией облетела фронт.
«Мы за него отомстим!» — клялись советские воины на коротких митингах.
Наш армейский поэт гвардии лейтенант Юрий Чернов написал стихи:
МЫ НЕ ПРОСТИМ
Войдя в блиндаж, мы замерли, застыли,
Мы содрогнулись в ужасе немом —
Живого здесь распяли! Пригвоздили.
Живому в лоб и руки гвозди вбили
И все лицо изрезали ножом.
Мы не забудем этого кошмара,
Мы этого злодейства не простим!
Одним испепеляющим ударом,
Гвардейской, лютой, огневою карой
За Юрия Смирнова отомстим!
Л.С. КОПНЫШЕВ,
гвардии полковник в отставке,
защитник Сталинграда, начальник политотдела 26-й Гвардейской мотострелковой дивизии.
Киев.
_________________
"На пути правды - жизнь, и на стезе её нет смерти".
|
