Православный форум Доброе слово

"Безусловно, те, кто спасутся в последние времена просветятся паче солнца! Более первых святых! Ибо страдания будут большие, вера – немощна, зла – много, поэтому те, кто дадут бой сатане – будут избранные люди Божии.

Раньше – вера была, скажем так, с явлением Божественных сил, чудес, которые совершали святые, апостолы. И совершались чудеса, чудеса… Зла было мало, страдания не были столь активными и явными. Сейчас – вера немощна, зла много, много греха, много мрака, мало руководителей, духовный человек – редкость. Мы находимся в некоем жалком духовном состоянии.

НО ТОТ, кто даст доброе мученичество за Христа – будет велик, для его укрепления ему будет дана сила Свыше, он станет великим счастливцем, обретшим славу и достоинство первых святых".

Архимандрит Ефрем Филофейский О ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЕНАХ.

В нашу эпоху не хватает живых примеров
— Геронда, почему Святой Кирилл Иерусалимский говорит, что мученики последних времен будут "па́че все́х му́ченик"11 ?
— Потому что раньше было много богатырей [духа]. А в нашу эпоху не хватает живых примеров, я говорю сейчас вообще о Церкви и о монашестве. В наше время умножились слова и книги, но умалились жизненные опыты. Мы лишь восхищаемся святыми подвижниками нашей Церкви, не понимая того, насколько велик был их труд.
Чтобы это понять, надо потрудиться самим, надо полюбить Святых и от любочестия12 приложить усилия к тому, чтобы быть на них похожими. Конечно, Благий Бог примет во внимание и особенности нашей эпохи, и условия, в которых нам приходится жить, и спросит с нас в соответствии с этим. И если мы предпримем хотя бы малый подвиг, то увенчаемся больше, чем христиане древней эпохи.
В старину существовал подвижнический дух. Каждый старался подражать другому. При этом ни зло, ни нерадение не могли устоять. Было изобилие добра, был подвижнический дух, и поэтому человек нерадивый не мог устоять в своем нерадении. Его увлекал за собой общий поток добра. Помню, как-то в Салониках мы ждали сигнала светофора, чтобы перейти улицу. Загорелся зеленый, человеческая масса тронулась, и я почувствовал, что меня несет вместе со всеми. Мне оставалось только переставлять ноги и приближаться к противоположной стороне улицы. Я хочу сказать, что если все идут в одно и то же место, то кому-то одному сложно не идти вместе со всеми — даже если он этого не хочет. Другие увлекают, ведут его вместе с собой. Но сегодня, если человек хочет жить честно, духовно, то в мире ему не находится места, ему приходится нелегко. И если он будет невнимателен, то покатится под горку, его унесет вниз мирской поток.
В прежние времена было обилие добра, обилие добродетели, хватало добрых примеров, и зло тонуло во множестве добра. То немногое бесчинство, которое существовало в миру или в монастырях, было незаметно и не вредило людям. А что происходит сейчас? Злых примеров изобилие, а то немногое добро, что еще осталось, — не ставится ни в грош. То есть сейчас происходит прямо противоположное: малое добро тонет во многом зле, и у власти находится зло.
Если у одного человека или у нескольких людей есть подвижнический дух, это весьма помогает другим. Потому что, если кто-то духовно преуспевает, то польза от этого будет не только ему самому, но и тому, кто его видит. То же самое и с человеком расхлябанным — он воздействует на других. А если расслабляется один, расслабляется другой, то постепенно, неприметным образом, вокруг не остается уже ничего хорошего. Поэтому среди царящей расхлябанности очень поможет подвижнический дух. Нам надо быть чрезвычайно внимательными в этом отношении, потому что нынешние люди, к несчастью, дошли до того, что даже принимают законы, насаждающие расхлябанность и распущенность. Даже подвизающихся принуждают к исполнению этих законов. Поэтому подвизающиеся должны не только не поддаваться влиянию мирского духа, но и не сравнивать себя с людьми мира сего13. Сравнивая себя с мирскими, христиане начинают считать себя святыми, затем расслабляются и в итоге доходят до того, что становятся хуже тех, с кем они себя сравнивали. Образцом в духовной жизни должны быть святые, а не люди мира сего. Хорошо бы совершать по отношению к каждой добродетели следующую работу: находить Святого, который этой добродетелью отличался, и со вниманием читать его житие. Тогда человек увидит, что он еще ничего не сделал, и будет продолжать свою духовную жизнь со смирением. Бегуны на стадионе не оглядываются назад, чтобы увидеть, где находятся последние. Ведь если они будут глазеть на последних, то станут последними сами. Если я стараюсь подражать тем, кто преуспевает,
то моя совесть утончается. Глядя же на тех, кто плетется в хвосте, я нахожу себе оправдание, извиняю себя тем, что, в сравнении с их погрешностями, мои собственные невелики. Я успокаиваю себя помыслом, что есть кто-то и хуже меня. Так я душу в себе совесть, или, лучше сказать, заканчиваю тем, что мое сердце становится бесчувственным, словно его покрыли слоем штукатурки.

ХРИСТОС ПОСРЕДИ НАС . БЫЛ ,ЕСТЬ И БУДЕТ !!!

— Моя сестра умирала от почечной недостаточности. То есть мы прошли все мыслимые и немыслимые курсы лечения, сестра подолгу лежала в больнице, подключённая к аппарату «Искусственная почка», пока врачи не вынесли приговор: «Если не сделать срочно пересадку почек, ваша сестра умрёт».

Продали мы квартиру наших покойных родителей и обнаружили — денег на операцию в Америке или в Европе нам не хватает. И тогда врачи подсказали нам самый дешёвый вариант — надо лететь в Китай, тем более что по китайским законам для трансплантации используют органы казнённых преступников, а стало быть, операцию сделают быстро.
Прилетели мы в Пекин, оплатили операцию, в клинике сказали: «Ждите!» И потянулись даже не дни, а месяцы ожидания. К сожалению, мы в такой спешке улетали в Китай, что я не взяла из дома ни одной иконы. У меня была с собой только книга «Пасха красная», читаная и перечитаная уже настолько, что иеромонах Василий, инок Ферапонт, инок Трофим стали для меня родными людьми, и я постоянно просила их о помощи. Чтобы не молиться перед пустой стеной, я поставила в иконный угол «Пасху красную» — не икона, конечно, но всё же на обложке — Ангелы и пресветлые лики мучеников, пострадавших за Господа нашего Иисуса Христа. И если кто-то осудит меня за такую «икону», то могу сказать одно — не дай Бог кому-то пережить такой духовный голод, какой мы пережили за шесть месяцев жизни в стране драконов.

Сначала я даже не поверила, что в огромном Пекине и во всём Китае нет ни одной православной церкви. Говорят, они позже появились. А тогда, как рассказали мне, последнего китайского православного священника отца Григория Чжу похоронили на кладбище мирским чином, ибо власти запретили пригласить на отпевание православного иерея из России.

Раньше я даже не представляла себе, как тяжело бывает на душе, когда не ходишь в храм и месяцами не исповедуешься и не причащаешься. Дома рядом был батюшка, и хотя моя сестра, к сожалению, была неверующей, но батюшка умел уговорить её исповедаться, причаститься. А после причастия сестре становилось легче, и она уже хотя бы изредка, но добровольно читала молитвы. В Китае исчезли даже эти слабые ростки веры, а Великим постом сестра пошла вразнос. Особенно её почему-то раздражало, что я обращаюсь за помощью к тричисленным Оптинским мученикам: «Да кто они такие? Нашла святых!» Ну, и так далее.

Я терпела, понимая, что моя сестрёнка в отчаянии: смерть при дверях, а в клинике уже полгода лишь обещают: «Ждите!» Живём мы между тем в убогой съёмной комнатушке, денег почти не осталось — всё уходит на медицинские услуги, и мы могли себе позволить питаться лишь самыми дешёвыми овощами.
В Страстную Пятницу сестра устроила мне скандал, потому что я расплакалась на молитве при мысли, что впервые за мою взрослую жизнь я не буду в церкви на Пасхальном богослужении и не услышу, как крестный ход со свечами многоголосо запоёт в ночи «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Не славить мне на Пасху Христа в церкви! И я уже в голос взывала к отцу Василию, иноку Трофиму и иноку Ферапонту: «Вы же всегда так любили Пасху! Сделайте хоть что-нибудь. Я не могу без храма в Пасхальную ночь!» А сестра насмешливо комментировала: «Сейчас они тебе за одну ночь построят церковь. А как же?!» И говорила такие обидные слова, от которых ещё больнее сжималось сердце.

Наплакалась я и повела сестру обедать в китайскую столовую. Посты я всегда держала строго, но тут по безденежью постилась и сестра, благо что в Китае много дешёвых и очень вкусных овощей. Вдруг подходит к нам одна женщина, сидевшая за соседним столиком:
— Вы русские?
— Да.
— Я смотрю, вы поститесь Великим постом. Вы православные?
— Конечно.
— А хотите попасть на Пасху в церковь?

— Как?!
А женщина тут же вручила нам с сестрой два пригласительных билета, рассказав, что в наше российское посольство приехал священник с антиминсом, и сейчас гараж посольства уже начали переоборудовать в походный храм.
— Всю ночь будем трудиться и встретим Пасху в церкви, — сказала наша новая знакомая.

Господи, помилуй! Что за чудо было это Пасхальное богослужение в посольском гараже! Я бывала в знаменитых соборах, встречала Пасху в монастырях, но такого духовного подъёма, как тогда в Китае, я ещё не встречала. Люди плакали от радости, обнимая друг друга, а после службы никак не могли разойтись. Мы снова и снова пели «Христос воскресе из мертвых» на многих языках мира — по-русски, по-китайски, по-английски, по-корейски, по-гречески, и ещё на каких-то незнакомых мне языках. Христа в том гараже, казалось, славил весь мир. И было точное чувство — Христос посреди нас. Был, есть и будет! Помню, я взглянула на счастливое лицо сестры и увидела, что она тоже плачет от радости.

Сразу после Пасхи сестру прооперировали, и выздоровела она легко и быстро. А та Пасхальная ночь настолько перевернула ей душу, что сестрёнка с тех пор прилепилась к Церкви и любит рассказывать знакомым о том, как по молитвам тричисленных Оптинских мучеников в Китае за одну ночь построили храм.