Православный форум Доброе слово

– Михаил Аскольдович, согласитесь – при упоминании национальной идентичности многие люди напрягаются.

– Тема национальной идентичности сегодня выглядит чем-то близким к экстремизму, слово «национализм» воспринимается как оскорбление. Сразу – ассоциации с бритоголовыми ребятами, которые бьют уважаемых гостей столицы и выкрикивают какие-то несуразные лозунги.

Когда мы начинали это исследование – в конце прошлого года, – мы исходили из того, что тот экономический кризис, который все заметили, для России не страшен – на фоне другого кризиса, который начался гораздо ранее, прошел абсолютно не замеченным и при этом имеет катастрофические последствия. Это кризис национальной культуры. По моему грустному, но глубокому убеждению, мы сегодня находимся в культурном вакууме. Впервые фактически за всю отечественную историю. Вакуум начался незаметно, где-то с середины 90-х годов – тогда возникли первые признаки абсолютно чуждого нам постмодерна. В начале 2000-х он был осязаемым, а вошел в пандемическую стадию уже сегодня.

– Каковы признаки этого вакуума?

– Замечательный пушкинист Валентин Семенович Непомнящий писал: культурное пространство России всегда равнялось нравственному, духовному. И в нем всегда была вертикальная лестница – от хаоса к гармонии. Это отличительная черта всей русской культуры. Сейчас эта лестница, говорит Непомнящий, лежит плашмя. И оттого сегодня утеряло смысл нравственное значение слова, а значит, ценностей не существует - ценность появляется только тогда, когда вы ее выражаете. Нет вертикали, высшей оценки, дважды два – не четыре, это может быть шесть и восемь, главное – разнообразие мнений. Спектакль могут хвалить или ругать, это уже не важно.

– Постмодерн существует во всем мире.

– Да, но в Россию он пришел неожиданно и безо всяких на то оснований. В СССР было противостояние традиционных нравственных ценностей и ложных ценностей соцреализма и прочее. В отечественной литературе 60–80-х, в лучших образцах кино раскрыт такой глубокий и душевный мир человека! Сегодня это отсутствует напрочь. Не на что опереться, нечему противостоять. Нынешнее представление о нашем будущем совершенно технократично-обезьянье. Я вырос в 60-е годы – и мне казалось, что постоянное культурное напряжение естественно. Поэтому я и чувствую сейчас культурную пустоту так остро.

Вывод нашего исследования был такой, что культура не та, потому что мы теряем национальную идентичность. Теряем внутреннее нравственное пространство, которое формировалось в душе человека и соответственно общества на протяжении столетий. И которое выражало нашу самобытность. Наш великий историк академик Панченко говорил о понятии культурной топики – то есть того культурного нравственного пространства, в котором живет народ, которое он выработал на протяжении веков своей истории, пространства культурных, нравственных, религиозных ценностей. Если народ существует в рамках этой топики, то он живет и развивается. Если начинать эту топику ломать, корежить, то происходит духовная деградация.
...
Далее – вопрос о роли Православной церкви в истории. Первый ответ: «Православие было основой семейной ценности и нравственности». «Формировало русскую культуру, национальные ценности» – второй. «Одна из главных составляющих развития государственности». С чем связываете надежды на возрождение духовности в стране? «С утверждением права и закона». Второе – «с формированием общенациональных ценностей». И уже третье – «с созданием равных возможностей для всех получателей благосостояния». Относительно православия и ислама, кстати, люди уверены, что никаких конфликтов не будет...

– Если спросить западного человека о ценностях, то он скорее всего назовет семью.

– Семья, вопреки тому что говорит президент Медведев, сама по себе не есть ценность – если она какие-то ценности не выражает. В православии семья – это малый храм. А сейчас понятие нравственности подменяется понятиями прав и свобод. Это катастрофа, потому что нравственность прежде всего предполагает обязанности. Если мы заменяем нравственность правами и свободами, то выходит, что нравственно все, что ты делаешь, если это не ограничивает права и свободы другого человека. Если Бога нет, то все позволено, как писал Достоевский. Тут уже о человеке говорить не приходится.

Кстати, мы спросили насчет воспитания; что вы считаете наиболее важным для воспитания современной молодежи? «Любовь к родному краю, природе, его истории» – 48%. «Сохранение памяти о подвигах солдат во Второй мировой войне и последующих войнах» – 39%. «Прививать традиционные семейные ценности и трудолюбие» – 35%. «Воспитывать религиозное мировоззрение» – 26%. «Воспитание ответственной гражданской позиции». И только на 8-м месте – «прививать навыки конкурентоспособности выживания в этом мире». На 9-м – «формирование личности на основе современной молодежной культуры». На 10-м – «воспитание материалистического мировоззрения». То есть то, что нам подается как некие новые ценности, – на самом деле в конце списка.

Я лично исходя из этого исследования определил три основания, на которых стоит русская национальная идентичность. Первое – стремление к правде, ощущение правды как Божией правды. Как говорили крестьяне Столыпину, когда он был губернатором: «Барин, правду запродали». Второе – красота. Красота пространства, которое милостью Божией нам дано и его надо с любовью обустраивать. Третье – сострадание, то есть способность чувствовать чужую боль как свою собственную. Это всегда было основой русского общежития.

Все это сегодня находится под спудом, дремлет внутри русского человека, русского общества. Существует на самом низовом уровне. Мы сейчас проводим новое исследование «Социальные инициативы российского религиозного сообщества». Рассматриваем церковные общины. Вообще они развивают свою деятельность довольно интенсивно уже с начала 2000-х годов. До этого – в основном выживали и восстанавливались. Теперь – там детские лагеря летние, помощь больным, сирым и убогим, поддержка больниц, целые корпуса сестер милосердия. Конечно, и воскресные школы, и так далее. Эти инициативы все дальше отходят от церковной ограды. Это и есть выражение сострадания. Но общины жалуются, что нет денег, нет взаимодействия с властями, часто нет взаимодействия между епархиями – любое начальство, как всегда, гораздо медлительнее, чем живые нормальные люди. Но это совершенно не артикулируется в общественном пространстве, в медиапространстве, в котором господствуют образцы, абсолютно чуждые русской культуре, русскому восприятию мира.
...