Православный форум Доброе слово

Стихи без слов.
Большой белый петух важно прогуливался по двору Максимовых, распустив хвост. Перед ним кружили две курочки. "Ой, боюсь, петух клювачий!"- заголосила девочка 12-ти лет, Танюшка, прячась за мою спину. Петух прохаживался героем. Хлопал крыльями. Присутствие курочек явно ободряло его. Стало ясно, что живыми-невредимыми через свою территорию он нас не пропустит.
До церковной ограды было метров тристи, но она казалась непоправимо далекой. " Пойдем дальними огорродами", - предложила Танюшка Вернулись к речке, вышли на другую тропинку и двинулись в обход. Снова остановились. Посреди чужого, дальнего двора стоял другой петух! Огромный. Рыжий. Выглядел он еще более опасным . "Господи, помилуй !" - сказала я , глядя на весело сияющий крест на куполе храма. "Господи, помилуй!"- эхом повторила Танюшка. И мы пошли...
За двадцать лет до встречи с "клювачими" петухами, в Москве, в квартире на Арбате, компания, состоящая из поэтов, писателей и журналистов, справляла чей-то день рождения. К этому сообществу принадлежал муж подруги, пригласившей меня. Все сидели за большим овальным столом без скатерти, и пили глинтвейн из чайных чашек с розочками. Следующая порция глинтвейна уже томилась в большой кастрюле в духовке. Пахло корицей. Закусывали свежим, тонко порезанным хлебом. Многие читали стихи. Кто-то пел под гитару. Подруга Катя расссказывала забавные истории о людях, которых я не знала. К тому же, я не писала стихов и не умела играть на гитаре. Даже глинтвейн впервые попробовала. Потому сидела и загадочно улыбалась.
Шум внезапно затих. Один из поэтов читал стихи. Замолчала гитара. Остался недопитым глинтвейн. Слова ложились в строчки, каждое на свое место. Как выстрелы снайпера - все попадали в цель. А последняя строчка- контрольный выстрел - изменила мир вокруг нас. Он замолчал. Снова раздался звук гитары. Задвигались чашки. Кто-то крикнул:"ЗдОрово !"
Катя с мужем Славой пошли провожать меня до метро. Падал снег. Мое серое пальто совершенно не грело. Шапка с висячими ушами и шнурочными завязками сползала на глаза. Одну из завязок я жевала, повинуясь дурной привычке. Я шагала между Катей и Славой и слушала, как он рассказывал о Викторе, оэте. Виктор закончил МГУ с красным дипломом. Его статьи об искусстве эпохи кватроченто понравились директору одного из лучших музеев столицы, элегантной даме за пятьдесят. Она лично пригласила перспективного выпускника на работу, пообещав серьезную карьеру искусствоведа. Но - странный человек!- Виктор отказался наотрез. "Ищет себя, "- предположила Катя. Муж возразил:" Мог бы в элиту войти. Почему нельзя работать в музее и одновременно писать стихи ? Я тоже пишу стихи. Что не мешает работать в газете. " "Он не может по-другому",- возразила Катя так тихо, что услышала только я и снег.
Прод. следует..._

_________________
http://sakunova-juli.narod.ru/

Дорогая Иулиания! Он не неможет, а не хочет по другому. Нам надо прежде-захотеть-очень сильно,чтобы смочь. А если нет желания или оно так себе то и несможешь.Я так думаю

_________________
Ищу продюсера и спонсора.Информация указана на моем сайте-портале общения

" Он эстет, - слух у Катиного мужа оказался острее , чем можно было предположить. - Знаю я эстетов... "Какой прекрасный голос - сказал эстет, услышав крик "Помогите!" Ну задумайся , о чем пишет Виктор ? Ведь у него любовь к смерти, тяга к разрушению. Он хочет увидеть невидимое... Но такие штучки разрушают душу того, кто пишет и того, кто бездумно восхищается. Да, Виктор талантлив. Но не Моцарт. И я не Сальери. Не делай меня хуже, чем я есть, Катя... Пойдем домой, я озяб." Он повернул обратно. Катя помахала мне полосатой варежкой и побежала следом.
Впереди горела буква М.
Я спустилась под землю. Мраморные стены замкнули пространство, обступили меня. Эскалатор понес вперед и вниз, навстречу экзаменам, защите диплома, работе в школе, замужеству, рождению детей...
Катя звонила иногда и мы встречались. Муж Слава, журналист и поэт. вскоре развелся с ней и уехал жить в вольный город Гамбург. Катя преподавала историю в физико-техническом институте. Ухаживала за больными родителями. Помогала племянницам. Еще я знала, что Виктор закончил семинарию, стал священником, живет и служит в глухом деревенском приходе. Женат он не был. Постаревшие богемные друзья изредка навещали его.
Прошлым летом раздался очередной звонок . Мы встретились в кафе. Кофе оказался слишком горячим и крепким. К тортику полагалась специальная вилочка и ножик. Я не справилась с приборами - мой кусок бездарно размазался по тарелке. Крошки упали на пол и на колени, испачкав брюки. "Глупо выгляжу, - " подумала я и заплакала, вытирая лицо бумажной салфеткой.
"Тааак, - протянула Катя грозно, - Давно ты на исповеди не была. " "Давно". "Поедем к отцу Виктору завтра. Там такое место благодатное." Я вяло возражала, что неудобно ехать без приглашения, что далеко. и за один днь я не соберусь. Но, возражая, уже знала, что поеду, она вытащит меня.
Ранним утром мы сели в электричку. Катя тащила две сумки: большую на колесиках и поменьше - наплече. И еще порывалась взять мою , совсем не тяжелую.
На конечной станции пересели в рейсовый автобус. Доехали до конца маршрута, до районной больницы. Вместо стекол окна были затянуты грязноватой клеенкой. Рядом с больницей приютилась стихийная свалка, состоявшая в основном из разномастных бутылок и банок из-под пива. От больницы мы пошли пошли пешком. На грунтовой дороге отскочило колесико от сумки. Пришлось нести ее наперевес, ухватив за железные прутья. Остановилась попутная машина "Молоко", молодой загорелый водитель сделал приглашающий жест. Мы отказались ехать. Идти было тяжело, но приятно. Ветер доносил аромат медоносных цветов. Такого запаха не победить ни Шанели. ни Диору.
Вдали паслось стадо коров.
Показалось белая стрела колокольни, увенчанная золотой шапкой. " Вот и храм !"- сказала Катя, останавливаясь. Она повязала голову косынкой и перекрестилась. Я сделала то же.
Дошли до церковной ограды, перекрестились. Отец Виктор, в черном подряснике, ждал нас на пороге дома. Я не узнала в нем поэта. Он исхудал. Глаза стали больше, а голос - более звучным... Благословля , он легонько стукнул меня по лбу перстом...
Чего только не было на столе, накрытом деревенскими старушками-прихожанками. Как же, московские гости приехали... Соленые огручики- грибочки-помидорчики, картошка, рыбные котлеты. Хлеб резал сам отец Виктор, прижав к груди буханку и наделяя каждого большим куском. Закончился пир чаепитием с пряниками, привезенными Катей.
Потом Катя раздавала подарки : тете Насте - банку чая, бабе Клаве - кулек конфет, девочке Танюшке - платок шелковый в цветах. Моя соседка баба Фрося получила большую чашку с блюдцем. "Ишь, ты, красота, "- восторгалась она. осторожно зацепив ее за ручку заскорузлыми пальцами. Бабе Оле досталась книга - "Жития святых." Она тут же достала очки из кармана кофты и принялась читать. "Читай уж вслух, - заметила тетя Настя, - или Танюшке дай, пусть она лучше почитает. " Танюшка, успевшая нарядиться в подаренный платок, взяла книгу. "Что читать-то ?" Все поглядели на батюшку. "Ну прочти житие преподобного Сергия. Скоро Сергиев день." Таня читала. За окном становилась темно.
В седьмом часу вечера началась всенощная. Отец Виктор служил. Тетя Настя, баба Оля и Танюшка пели на клиросе.
продолжение следует.

_________________
http://sakunova-juli.narod.ru/

Старинные иконы. Вымытые до блеска подсвечники и полы. Обложенная кирпичами печь посреди храма.
После долгой службы заболели ноги. Но плакать уже не хотелось. А исповедавшись, я ощутила давно забытую душевную ясность и покой.
Вечером не удержалась от вопроса : " А как же стихи, батюшка?""Вот моя поэзия, " - ответил отец Виктор, сделав широкий круг рукой. И правда, красота Божьего мира окружала нас. Плавные линии полей. Слегка блестевшая вдали речка. Звезда на ночном небе казались такими же старательно протертыми дочиста, как подсвечники в храме. "Не скучаете по Москве, батюшка?" "Нет. Знаете, я здесь и умереть мечтаю."
Ночевали мы в церковном "женском" доме напротив храма. Утром рано я умылась, правило прочла, хотела чайник поставить... Вдруг дом задрожал. Подошла Танюшка: "Максимовы опять свою лошадь возле дома нашего привязали. Скоро она дом сломает." Выглядываю в окошко. Стоит лошадка, об стенку спину чешет. Я окно открыла, она и морду к нам просунула. Дала ей горбушку. Но близко подойти боюсь- а вдруг копытом стукнет. Танюшка рядом стоит, просит на речку сходить вместе с ней, прогуляться.
Пошли на речку. Снова оглянулась я, и снова увидела бессловесную красоту мира, которую отец Виктор полюбил.
...И вот стоим с Танюшкой , вернуться не можем. Там белый петух не пускает, здесь - рыжий. Но повезло - рыжий умчался по своим петушиным делам.
А мы добежали до спасительной церковной ограды.

Конец и Богу слава.

_________________
http://sakunova-juli.narod.ru/

Какой замечательный рассказ!
Удивительно светлый и ...поэтичный.
Спаси Вас Господи!