Современный служебник Русской Православной Церкви содержит особый комментарий, называемый «Изъявление о некиих исправлениях в служении преждеосвященныя Литургии». Именно эта добавленная в XVII веке статья внесла в отправление Литургии преждеосвященных Даров значительные изменения. Исследованием о том, каково было верование Древней Церкви и откуда в наши богослужебные книги проник ряд новых указаний, занимался профессор Санкт-Петербургской духовной академии Иван Алексеевич Карабинов (†1937).
От редакции
Согласно церковному уставу, во время Великого поста не принято ежедневно совершать полную Литургию. С другой стороны, имея в виду обыкновение древних христиан причащаться Святых Тайн часто, Церковь установила совершение особой службы, которая получила название Литургии преждеосвященных Даров. На этой Литургии ранее освященный Агнец влагается в Святую Чашу и преподается верующим.
В наше время причастников на такой Литургии немного. На ней немного и прихожан. Обычно об этой Литургии знают лишь то, что она совершается Великим постом по средам и пятницам. Кроме того, встречается ошибочное мнение, что на преждеосвященной Литургии мирян не причащают, впрочем, оно не очень далеко от истины. Ввиду распространенного представления, что Чаша на этой Литургии не освящается и в ней находится вино с водою, не преложенное в Кровь Христову, на Литургии преждеосвященных Даров не принято причащать младенцев. В таком случае возникает естественный вопрос: для чего нужна эта Чаша с якобы простым вином, которым не причащают?
Современный служебник Русской Православной Церкви содержит особый комментарий, называемый «Изъявление о некиих исправлениях в служении преждеосвященныя Литургии». Именно эта добавленная в XVII веке статья внесла в отправление Литургии преждеосвященных Даров значительные изменения. Исследованием о том, каково было верование Древней Церкви и откуда в наши богослужебные книги проник ряд новых указаний, занимался профессор Санкт-Петербургской духовной академии Иван Алексеевич Карабинов (†1937). Результат его работы — статья «Святая Чаша на Литургии преждеосвященных Даров» была опубликована в 1915 году в летних номерах журнала «Христианское чтение». Поскольку переиздания его статей не последовало, а сам журнал стал библиографической редкостью, мы предлагаем читателям ознакомиться с его работой, которая приводится здесь в сокращении.
Исходным пунктом для предписаний «Изъявления» служит мысль, что в Святой Чаше на Литургии преждеосвященных Даров бывает лишь освященное «вложением частицы» Святых Тайн «вино», но отнюдь не Святая Кровь. Соответственно с таким взглядом «Изъявление» предписывает нести дискос и потир одному лишь священнику, дискос — у головы, а потир с вином — в левой руке,— «диакон же, с кадильницею точию предходя, кадит часто». «Изъявление» опускает слова «исполнение Духа Святаго» при вложении в потир частицы Святого Хлеба и слова «теплота веры исполнь Духа Святаго» на вливание туда теплоты. На принятие священнослужителями Святого Хлеба «Изъявление» соединяет слова причащения и Святого Тела и Святыя Крови. И, наконец, вкушение священнослужителями от потира, по «Изъявлению», должно совершаться молча. Причем диакон, причащаясь, совсем не испивает из Чаши, это он может делать лишь при потреблении Святых Таин по заамвонной молитве. Так же должен поступать и иерей, если служит один. Мысль, что в потире содержится лишь освященное вино, помимо изложенных предписаний, влечет за собой немаловажное ограничение и для мирян. Основываясь на «Изъявлении», наши священнослужители отказываются причащать на Литургии преждеосвященных Даров маленьких детей.
«И причащаются по последованию службы Иоанновы»
Однако «Изъявление» внесено в наш служебник сравнительно недавно,— при Патриархе Иоакиме. В изданиях правленного служебника до 1676 года о Великом входе и о причащении священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров говорилось просто: «И преносят Святые Дары по обычаю,— и творит (иерей) по обычаю святое причастие Божественных Даров». За отсутствием нарочитых пояснений к этим отметкам их, очевидно, нужно понимать в том смысле, что порядок и Великого входа, и причащения на Литургии преждеосвященных не должен отличаться от порядка, принятого на полной Литургии. Рассуждая последовательно, нужно принимать содержимое Святой Чаши не просто за освященное вино, но за Святую Кровь. Московские дониконовские печатные служебники также предписывают творить Великий вход на Литургии преждеосвященных Даров по чину полной Литургии, не исключая и поминовений — «Всех вас да помянет» и прочее. О причащении эти служебники говорят довольно выразительно: «И причащаются (священнослужители) пречистых Таин по последованию службы Иоанновы». Изредка встречаются рукописные служебники с подробным уставом причащения священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров, где содержимое Святой Чаши прямо и решительно исповедуется Божественною Кровью[1]. В киевских служебниках устав причащения священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров изложен со всеми обычными формулами и молитвами, в таком же виде, как он полагается на Литургиях святителя Василия Великого и Иоанна Златоуста. На Руси такая практика сохранялась до середины XVII века.
В своем уставе о Чаше на службе преждеосвященных Даров русские рукописные и старопечатные служебники строго следуют преданию Греческой Церкви. Существование в последней верования, что на означенной Литургии содержащееся в Чаше вино через вложение в него части Святого Тела претворяется в Святую Кровь, по бесспорным, ясным и авторитетным свидетельствам можно проследить почти до Х века. «…лишь ради освящения Чаши» Например, имеется датируемое XI веком послание неизвестного Константинопольского Патриарха некоему Павлу, избранному во епископы Каллиполя, о чине проскомидии и о Литургии преждеосвященных Даров. Патриарх пишет следующее: «В последнее воскресенье сырной седмицы, при совершении полной Литургии Святые Хлебы приготовляются не в обычном, но в большем количестве. По причащении они хранятся до пятка в особом ковчеге, причем Святая Кровь не вливается в них, ибо в постные дни ежедневно при совершении преждеосвященной Литургии приготовляется и освящается Чаша, в которую влагается освященный ранее Хлеб, возвышаемый и преломляемый. И какая нужда примешивать Святую Кровь к Божественному Хлебу? Ибо преждеосвященная Литургия совершается лишь ради освящения Чаши»[2]. Далее Патриарх разъясняет, что Божественный Хлеб напаяется Святой Кровью лишь для домашнего причащения отшельникам, нежелающим нарушать свое безмолвие, затем — для напутствования больных. Для этой цели запасные Дары, по словам Патриарха, оставляются после каждой полной Литургии и хранятся до следующего утра. Рекомендуемая в этом послании практика принадлежит соборной церкви Константинополя — Святой Софии. Такой обычай считался характерной особенностью соборного храма и держался там продолжительное время.
В XII веке Константинопольский Патриарх Михаил Оксийский в «Извещении царю»[3] также отмечает, что «немного ранее святого причащения диаконы касаются стоящих (на престоле) Святых Чаш и приглашают не как на полной Литургии —„Исполни, владыко“, но — „Благослови, владыко“, и после того как священник ответит: „Благословен Бог наш…“, влагается преждеосвященный и ранее совершенный Святый Хлеб в таинственную Чашу и содержащееся в последней вино прелагается во Святую Кровь Господню и признается прелагающимся». К XII веку можно отнести интересное мнение, приведенное в качестве схолии у Константина Арменопула в «Сокращении божественных и священных правил»[4], которую тот усвояет «блаженному Иоанну», по всей вероятности Китрскому. В схолии написано: «не напаять преждеосвященных Даров посредством лжицы Кровью Господней правильнее». Такое мнение предполагает освящение Чаши через вложение в нее частицы Святого Тела.
С другой стороны, и напоение преждеосвященного Хлеба Божественною Кровью, по мнению византийских церковных писателей, отнюдь не лишало Святую Чашу на Литургии преждеосвященных Даров того значения, какое она имела при Святом Хлебе, не соединенном со Святой Кровью. Даже при данном условии содержимое потира признавалось истинною Кровью Господней, а не просто освященным вином. Блаженный Симеон Солунский, имея в виду преждеосвященную службу со Святым Хлебом, напоенным Святой Кровью, писал: «Мы не творим (на преждеосвященной службе) вторично проскомидийной молитвы при соединении (вина и воды). Почему же? Потому что Хлеб совершен, священнодействован, освящен, вознесен и соединен с Божественною Кровью: в священную Чашу без всякой молитвы вливается вино и вода, чтобы, по раздроблении Божественного Хлеба и после того, как в нее по обычному порядку вложена будет лежащая горé (на дискосе) частица, содержимое потира этим освятилось и чтобы затем иерей в обычном порядке причастился от Хлеба и от Чаши сам и преподал имеющим потребу в причащении,— священнослужителям ли в алтаре по обычному для них чину, или мирянам — посредством лжицы… Итак, содержимое Чаши освящается на преждеосвященной Литургии не призыванием Святаго Духа и не благословением, но общением и соединением с животворящим Хлебом, истинным Телом Христовым и соединенным с Кровью»[5]. Блаженный Симеон не называет содержимое Чаши прямо Святой Кровью, но освящение вина чрез соединение со Святым Телом на Литургии преждеосвященных Даров он ставит наравне с освящением потира чрез призывание Святого Духа и благословение священнослужителя за полной Литургией.
Свидетельства греческих служебников
Почти все особенности совершения Великого входа и причащения священнослужителей на Литургии преждеосвященных Даров, которые мы находим в славянских рукописных и старопечатных служебниках, одинаково встречаются и в греческих источниках до самого позднего времени. Так, некоторые греческие рукописи XVI века и даже печатные евхологии XVI–XVII веков предписывают на преждеосвященной Литургии совершать Великий вход в обычном порядке с провозглашением «Да помянет всех вас Господь Бог». При вложении частицы Святого Хлеба в потир греческие рукописи предписывают произносить или «Исполнение Святаго Духа», или же, как указывает Патриарх Михаил: «Благословен Бог наш».
Древний устав великой константинопольской церкви, исходя из принятого этой церковью взгляда на Святую Чашу при преждеосвященной службе, указывает и особенный порядок приготовления в таком случае потиров. До Великого входа «один из пресвитеров, отправляясь в сосудохранительницу, влагает в потиры частицы Святого Хлеба, а вслед за ним главный иподиакон со словами „Благослови, владыко“ вливает в потиры вино с теплотою. Священник при этом говорит: „Соединение Духа Святаго“. Исключение делается для первого и второго потира, которые исполняются самим Патриархом, а в его отсутствие — первенствующим священником»[6].
Латинские мнения
Проводимый нашим «Изъявлением» взгляд на то, что содержимое Святой Чаши на преждеосвященной службе является лишь освященным вином,— западного и не особенно древнего происхождения. Первое свидетельство, которое противоречит древнему восточному верованию, относится к IX веку, когда западный литургист Амаларий Менский во время своего пребывания в Риме в 831 году имел беседу с римским архидиаконом Феодором о причащении в Великий Пяток. Архидиакон ему сказал: «На богослужении, за которым папа лобызает крест, никто не причащается. Освящающий согласно с „Уставом“[7] вино соединением Хлеба и вина не соблюдает церковного предания, о котором говорит папа Иннокентий I, что в те два дня (то есть в Пяток и Субботу Страстной седмицы) таинства Евхаристии не совершается»[8]. Позднейшие средневековые латинские богословы ссылку на церковное предание заменили догматическим обоснованием: «Никогда месса не совершалась без слов: „Сие есть Тело Мое“»[9].
Полемика и ее последствия
В XVII веке полемика католиков с православными дошла и до Русской Церкви. В 1627 году вышла известная книга поборника унии П. Аркудия: «De concordia ecclesiae occidentalis et orientalis in septem sacramentorum administratione». Одна из глав этого сочинения[10] посвящена православному «злоупотреблению» с Чашей на преждеосвященной службе. В ней Аркудий осуждал практику совершения Великого входа и советовал только священнику нести и дискос и потир, а диакон должен был кадить впереди, и без всяких поминовений проходить в алтарь. Вскоре после появления сочинения Аркудия (в 1642 году) его критические замечания о православном богослужении в разработанном и дополненном виде и в резком полемическом тоне повторил на Руси в своей книжке о ересях Русской Церкви[11] ренегат Кассиан Сакович, до перехода в католичество — Дубенский архимандрит. Найденную Аркудием неловкость в совершении Великого входа за Литургией преждеосвященных Даров Сакович прямо обозвал «поповской глупостью» и к этому прибавил еще придирчивое нападение на древнее церковное верование о Святой Чаше в преждеосвященной Литургии. В ответ на книжку Саковича в 1644 году в Киеве Петр Могила под псевдонимом Евсевия Пимина издал «Λίθος, или Камень с пращи истины Церкве Святыя православныя». При разборе критики Саковича «Камень», к удивлению, молчаливо соглашается с противником в главном пункте — о Святой Чаше, и делает любопытнейшее признание: «В преждеосвященной Литургии погрешение в глаголании слов Святейших Таин (и инным литоргиам свершенным приличных), когда с потыря священник вино в Кровь Господню неосвященно вкушает, яко в новом служебнице суть положена: уже сие пастырие наши усмотревшеи исправиша, таможде сыновне листы некие препечатавше. О чесом ты аще и добре веси; обаче Каиновым сердцем, да в смятение народ российстий поощриши, неключно баснословиши». Впрочем, в данном случае митрополит Петр Могила поступал последовательно: в изданном раньше (в 1639 году) служебнике он дал разъяснение в чисто католическом духе, что Евхаристия освящается Христовыми словами; согласовать с таким взглядом древнее церковное верование об освящении Святой Крови посредством соединения со Святым Телом затруднительно.
Продолжение здесь
http://www.raskol.net/node/775
